Тёплые, южные названия, выученные в детстве, они остаются в памяти навсегда, как клички ласковых блохастых дворняг, которых обнимаешь тайком от родителей.

Мацеста — это холёный санаторский удел, советская колоннада и высокая трава, увенчанная пушистыми опахалами. В этой тихой благодати курортники принимали пахучие сероводородные ванны и лечили суставы. А нас, местную детвору, ото всех болезней лечил поселковый педиатр — Татьяна Кочура. Я вообще лет до пяти думала, что все детские врачи называются кочурами, потому что каждый раз, когда болезнь горячила мой лоб, я слышала тревожное мамино: «Надо звонить Кочуре».

Солохаул — это гулкое эхо, ау-ау-аул, которое гладит малахитовые макушки гор и скатывается по мохнатым хребтам в дымчатую стремнину. Холодная река петляет по ущелью и плещется в Корытах.

А что зима? Холода — это пять-десять градусов выше нуля. Тихое солнце, абхазские мандарины в толстой кожуре и фейхоа, которая лечит ото всех болезней. Месячная норма йода в трёх штучках. Разрезай пополам и выедай мякоть чайной ложкой, запивай краснополянским сбором, будешь дольше жить.

Уч-Дере — словно подавился пирогом в «Чайных домиках». Летом в деревянных теремках полно гостей, которые высматривают в самшитовых зарослях старичков-боровичков, а зимой — тишина и спокойствие.

А я смотрю на дорожные знаки с южными названиями и думаю, что нет, не надо было.

«Всё, встали. Надо было вам на электричке ехать!» — говорит таксист.

Ухабистое Атарбеково — это даль, в которую летней ранью уезжала соседка Венера, надев резиновые сапоги и повязав на голову косынку. Она уезжала с пустым багажником жигулей, а возвращалась с вёдрами чернильной шелковицы, душистых яблок и бархатистых персиков, которые лопались от липкой спелости. Атарбеково — это сады.

Ко-ры-та — упираешься в каждый слог кончиком языка и преодолеваешь слово, как холодный горный поток преодолевает каменистые порожки. Корыта — это ванночки в скальных породах, в которых плещется чистая бирюза.

Здесь к жизни вообще большой интерес, ничто не безразлично. И американские выборы, и московскую погоду, и приморских касаток — всё обсуждают в пробке, которая теперь каждый день, потому что расширяют «тёщин язык». Вот ещё названьице! Это такой крутой поворот федеральной трассы — как раз недалеко от Уч-Дере.