Мастер кинцуги сказал мне, что вещи хрупки. Может разбиться даже фигурка Будды. А мы — из земного праха, из глины божьей, Мы тоже, как эта фигурка, разбиться можем.
Мастер кинцуги сказал мне, что можно плакать. «Слёзы, — сказал он, — похожи на струйки лака, Золотыми прожилками ставшие в этой чаше. Однажды её разбили, но теперь она даже краше».
Мастер кинцуги сказал мне, что в каждом сколе Навсегда застывает предчувствие новой боли. «Уязвимость в изъянах не спрячешь, не скроешь, но только Разве слаб тот, кто может собрать себя из осколков?»
Мастер кинцуги, спасибо за горстку истин. Вы окунаете в вечность кончик надломленной кисти. Я приду к вам еще, потому что наш мир небрежен, А человек в нем так хрупок, когда он бывает нежен.