А где-то за распахнутым окном качаются уставшие сирени.
И дети, намочившие Манту, взлетают в небо на расшатанных качелях,
И зубы ниточкой обмотаны вокруг,
И классики венчает полукруг.
Зачем я вспоминаю, в самом деле,
Чужое детство, общие места,
Как рвётся цепочка, державшая Христа,
В дворовой драке за дырявый мячик;
Как самый непослушный в мире мальчик,
Прислушавшись к родительским словам,
Несёт, насупившись, не только свой рюкзак.
Подай мне знак. Ты вспоминаешь тоже
Дорогу к речке, как слетела цепь,
Пакет с мелками, Пиковую даму,
Хрустящий хлеб, рекламу масла «РАМА»?
Подай мне знак, что всё не просто так,
Что мы бежим, не потому что вода
Нас может за футболку ухватить,
А потому что это значит — жить,
Дышать взахлёб до щекотно в груди;
Что мы бежим к тому, что впереди.
Алина Сахненко
Январь, 2024
И дети, намочившие Манту, взлетают в небо на расшатанных качелях,
И зубы ниточкой обмотаны вокруг,
И классики венчает полукруг.
Зачем я вспоминаю, в самом деле,
Чужое детство, общие места,
Как рвётся цепочка, державшая Христа,
В дворовой драке за дырявый мячик;
Как самый непослушный в мире мальчик,
Прислушавшись к родительским словам,
Несёт, насупившись, не только свой рюкзак.
Подай мне знак. Ты вспоминаешь тоже
Дорогу к речке, как слетела цепь,
Пакет с мелками, Пиковую даму,
Хрустящий хлеб, рекламу масла «РАМА»?
Подай мне знак, что всё не просто так,
Что мы бежим, не потому что вода
Нас может за футболку ухватить,
А потому что это значит — жить,
Дышать взахлёб до щекотно в груди;
Что мы бежим к тому, что впереди.
Алина Сахненко
Январь, 2024
