Не имеет значения: чулок из Calzedonia или белорусский следок, — когда обтягиваешь пасхальное яйцо капроном, главное, чтобы приложенные к скорлупе листья петрушки, укропа и кинзы не смялись, а превратились после варки в красивый узор.

Не имеет значения, как много луковой шелухи размешаешь в кипящей воде, главное — соблюсти тот минимум, который окрасит яйцо в коричневый цвет, но лучше — в насыщенный терракотовый, тёмный, как церковный кагор.

Мы раскрашивали их гуашью, обтирали разноцветной копировальной бумагой и разрисовывали мамиными лаками. Их хранят теперь, как семейные реликвии. Дядь Вити больше нет, а его пасхальные хитрости есть; в них общая память одного маленького южного посёлка, очень тёплая и важная память.

Не имеет значения, сколько тебе лет, когда ты хитришь, дурачишь ближнего своего и бьёшься не яйцом из кудахтающего курятника, а каменной или деревянной обманкой.

Не имеет значения, ранняя или поздняя, — южные Пасхи всегда тёплые, как куличи, с ночи выставленные на подоконник и бережно укрытые полотенцем. Белые макушки и темные корки мы начинали ломать с полуночи.

Кроме куличей у Зиновьевых всегда подавали манты, щедро облитые маслом. Их выносили на подносах и ставили в центр стола на крыльце, куда стекались все соседи. Каждого нового гостя встречали картавые возгласы: «Хлистос Восклесе!».– Хлистос Восклесе! — кричали мы, натирая наши обманки о футболки.

Каменные и теперь можно отыскать на пляже, когда бездельно валяешься под солнцем и всё, что можешь — перебирать пальцами то небо, то гальку.

А вот деревянные вытачивал в гаражной мастерской только дядь Витя, в перерыве между канделябрами и резными балясинами. Он каждому ребёнку в нашем посёлке подарил по маленькой пасхальной хитрости — и мне подарил.

Вообще-то, мы были язычники, как многие дети. Дико верили морю, ветрам, лесу. Это наши варварские шепотки заставляли лозы с чужих огородов выкручиваться вверх по деревянным навесам до самых наших окон на втором этаже. Лозы заползали внутрь веранды, плелись по веревкам для сушки белья. Достаточно было протянуть руку, сидя на подоконнике, — и вот уже гроздь в ладони, и не надо никуда спускаться!

Мы сжимали пальцы, чтобы кислый сок стекал по запястью.

«Смотри, сколько струек потечёт — столько у тебя будет детей!» — говорила Ленка. Языческая, ребяческая блажь, сами себе пророки.

– Хлистос Восклесе!– Воистину Воскрес! — отвечали нам взрослые, целовали в щёки и нарочно, раз за разом, проигрывали пасхальные бои, закрывая глаза на мелкие детские хитрости.